Спасибо UnderwearMan за статью!
Роберт Дауни о своей жизни в заключении.
Статья "The Star in cell" 1999 год
читать дальшеПримерно в 180 км в юго-восточном направлении Лос -Анджелеса и в добрых трёх часах езды по Highway 99 под мрачно-серым небом стоит тюрьма. Приблизьтесь к любому из входов, расположенных по пути - Эрлимарт, Пиксли или Вид Патч – и вы, скорее всего, увидите собак на привязи или коз, слоняющихся у заброшенных автозаправочных станций. Помимо самой тюрьмы, похожие на бараки сооружения содержат более 6000 заключённых. Вокруг нет больше ничего, кроме Калифорнийской пустоши – одна засохшая грязь, миля за милей.
«Зимой здесь так, будто вы высадились на поверхности Луны, - говорит Кёртис Хадсон, режиссёр фильма «Вундеркинды». - Здесь так одиноко, так пусто и так депрессивно…» И здесь Роберт Дауни-младший, номинант премии «Оскар», ставший с августа 1999 года заключённым № P50522.
Сейчас он сидит в уголке большой комнаты под присмотром трёх офицеров. Табличка на стене гласит: «1 поцелуй, 1 объятие в начале. 1 поцелуй, 1 объятие в конце. Только рукопожатия».
Когда я приближаюсь, Дауни улыбается, его глаза сщуриваются. Та самая шкодливая ухмылка, которую вы столько раз видели в Less Than Zero, Soapdish, True Believer, Natural Born Killers, и Wonder Boys.
«Наверное, это самое сюрреалистическое из всего, что ты видел? - Спрашивает он, смеясь. – Знаешь, я подготовлен к этому всему не больше, чем ты».
В этот раз, первый из пяти посещений, которые я сделал в течение 8ми месяцев, он в его bonneroos (тюремный сленг для хорошо одетых). Крутой вид ему придают голубые джинсы и тюремная ветровка из хлопка. Белая футболка Emporio Armani и боксерские трусы Calvin Klein. На его лице здоровый румянец после утренней игры в рэкетбол, но на лбу у него появились морщины, а глаза налиты кровью от недостатка сна.
Дауни не тратит ни минуты, подходя к торговым автоматам за буррито, чизбургером и несколькими кофе на завтрак. Я всовываю монетки и делаю выбор, так как заключённым не разрешено самим прикасаться к аппаратам. «Не забудь специи. – Говорит он. – Они – главная составляющая наслаждения, которое я получу от этой прелестной провизии». За столом, Дауни закрывает еду от меня, предупреждая, чтобы я не ел из его тарелки. «У меня острое чувство болезненного отвращения к каждому заболеванию из медицинской книги». Потеряв 15 фунтов при прохождении программы очищения организма от кокаина и героина, которые придавали ему «здоровый вид», Роберт сейчас выглядит мускулистым, но тощим.
Дауни и я выходим наружу, в мини-двор, окруженный высокой оградой. Отсюда видны некоторые из двухэтажных зданий, которые составляют California Substance Abuse Treatment Facility and State Prison, Corcoran. И это вовсе не загородный клуб. Здания на тюремном участке имеют уровни безопасности, начиная с «минимального» до «максимума». Дауни живет на «минимальном». Вдобавок к грозной атмосфере за следующей дверью находится максимально защищённая тюрьма Штата Калифорния, Коркоран (California State Prison, Corcoran), дом Чарльза Мэнсона, многочисленных недоумков, кровопускателей, и охранников, которые заставляют заключенных принимать участие в «Гладиаторских боях», стреляя в тех, кто отказывается участвовать.
Роберт вспоминает, что когда попал сюда, надзиратель предупредил его: «Если у тебя будут какие-нибудь проблемы с дисциплиной, мы спустим на тебя тонну дерьма».
Роберт наблюдает, как здоровый чернокожий заключённый крутит вокруг себя своего сына на площадке для посетителей. «Ты можешь поверить в это дерьмо?» - Говорит Роберт, заметно умилённый этой отцовско-сыновьей картиной. «Я чувствую себя таким виноватым за то, что Деби теперь несёт за Индио двойную ответственность. Мне просто жутко от этого». Он описывает, как по пути домой, после его первого посещения тюрьмы, Индио спросил у мамы «Папа плохой человек?» «Я всегда старался «держаться», находясь рядом с ним. Я говорил: знаешь, Индио, многие люди считают папу одним из самых лучших живущих актёров. Я строил из себя героя. Ему нравятся фильмы с Мелом Гибсоном и Арнольдом Шварценеггером. Поэтому ужасно было это услышать».
35-летняя Дебора Фальконер, успешно поборовшая свою собственную наркотическую зависимость, официально рассталась со своим мужем и живёт сейчас с другим мужчиной. «Индио всё равно, герой Роберт или нет. – Говорит Дебора. - Ему просто хочется любить и быть любимым. Роберт хотел сказать ему, что уедет в Югославию, чтобы стать шпионом, но я сказала «Нет, это неправильно, скажи ему правду». Он так и сделал. Индио это сделало замкнутым. Он становится тихим и не хочет об этом говорить. Но Роберт уже уезжал много раз и прежде – на съёмки фильмов или в реабилитационную клинику, поэтому он привык. Тюрьма для Индио - это то, что он видит в кино. Я злюсь на Роберта, но никогда не использую Индио как оружие. Он – это то, через что мы с Робертом всегда будем связаны».
Вспоминая об Индио, Дауни на минутку затихает. Глядя вверх на небо, он посасывает Marlboro Medium и прерывает неловкость шуткой: «Знаешь, в следующий раз хотелось бы отделаться менее долгой отсидкой».
После посещения Дауни, Шон Пенн (который дважды отправлял его в реабилитационную клинику) говорит: «С юмором у него ничего не случилось. Он был похож на парня, который отматывает срок день за два. Но Роберта всегда трудно было прочесть из-за его чувства юмора. Глупо, конечно, говорить «Боже, да у этого парня всё отлично!» Но тем не менее, он постоянно заставлял меня смеяться».
Более того, Пенн уверен, что тюрьма для Роберта это слишком. «Я чувствовал, что нужно… Что-то должно было произойти. Но сейчас – Смеётся Шон. – Нам нужен свободный Роберт Дауни-младший! Он нам нужен, говорю это как эгоистичный актёр. Его талант превышает все планки! И планки эти заметно опустятся, если Роберта «изолировать».
Кёртис Хадсон, кто навещал Дауни три раза, говорит: «Его душевное состояние показалось мне на удивление хорошим, учитывая обстоятельства. Похоже, что у него появилось чувство смирения, или чувство ответственности, если хотите. И это заставляет меня думать, что он справится с ситуацией».
«Роберт разбил нам сердца, когда мы услышали, что он отправляется в тюрьму. - Говорит Майкл Дуглас, партнёр Дауни по фильму Wonderboys. – Я был так зол на него. Это ужасное заболевание. Я-то думал, на площадке он был трезвым – работать с ним было одним удовольствием. Я глубоко зациклен на нём. Когда он трезвый – чувствуется, насколько тяжело ему даётся элементарная сосредоточенность. И он сам это чувствует: наблюдая за ним, вы понимаете, что он пытается заниматься самолечением. В нём есть какая-то уязвимость, которая заставляет вас захотеть его защитить. И я, конечно же, надеюсь, что он придёт в полный порядок. Думаю, что нам просто нужно подождать следующей главы».
Во время интервью Дауни думает, как журналист. (Он играл одного в «Прирождённых убийцах» и действительно был таковым в «Последней вечеринке», его документальном фильме о президентской кампании 1992 г.) «О, я не назвал тебе своё новое погоняло!», - говорит он. «Погоняло» - это тюремная кличка. «Они называют меня Mo' Downey!», - он имитирует тюремный баритон из «Зелёной мили». «Например, «Ты, Mo' Downey, живо». Ты просто ничего не можешь с этим поделать», - говорит он. «Все эти годы моим любимым в жизни занятием было смеяться до слёз. Теперь я обнаружил, что юмор – это нечто столь же ценное, что и акваланг для водолаза».
Роберт, всегда одетый по самой последней моде и фанат поп-культуры, голодает без новостей из внешнего мира: развлечений, стильных вещей, но не мировой политики. Он сосредотачивается на Нью-Йорке, где он жил в конце 70-х и начале 80-х, после того, как бросил Santa Monica High School. В те дни он зависал в «Районе», популярном ночном клубе в центре города. В конце концов он встретил актрису Сару Джессику Паркер и прожил с ней 5 лет, пока наркозависимость не разлучила их. «Mercer Hotel всё еще самое крутое место, где можно остановиться?», - спрашивает он. «На Bond Street всё ещё здорово?», - говорит он, имея в виду суши-ресторан в центре города. Итак, чего же ему больше всего не хватает из кулинарного мира? «Я бы хотел иметь возможность съесть что-нибудь не из этой чёртовой 15-ти-галлонной консервной банки. Или салат, который на вкус будет не такой, будто он пролежал в мешке в течение двух лет». Что-нибудь еще? «Еду из Cineplex , потому у них есть такие большие холодные стаканы газировки со льдом, и можно было бы сделать мороженое».
Я спрашиваю его, о чём он подумал 25 августа 1999 года. Это был день, когда Роберт, одетый в оранжевый комбинезон, с закованными руками и ногами, впервые увидел тюремный караул. «Я подумал, какого чёрта я здесь делаю! Мне было слишком страшно, это был шок».
Он был не готов жить в тюрьме. «Я думал, она будет гораздо меньше и менее суровой. Я подумал, Господи, что ж за херня! Я-то думал, здесь будет как в Тюрьме Corcoran или Theme Park, у меня просто не было слов».
Сокамерник по имени Майк (он не захотел, чтобы называли его фамилию), наблюдал за Робертом, когда тот «учился выживать». «Роберт в первую очередь держался сам за себя. –Рассказывает Майк в телефонном интервью. – Он пытался справляться со всем как монах-траппист, что было одним из вариантов».
Роберт научился присматриваться к особенностям здешних тюремных обычаев, вскоре после того, как его перевели в групповую камеру. «Почистив зубы однажды утром, - говорит он, - я сплюнул в раковину, и один из сокамерников начинает: «Эй, какого хера ты делаешь! Сплёвывай своё дерьмо в унитаз! Нам не нужны твои бактерии в нашей раковине!» Он был рассержен. Я всегда думал: рот и лицо – раковина, кал и моча – туалет. Потому что они в него спускаются… Но я был новеньким в камере, поэтому это действительно была не совсем моя раковина. Я был гостем этой раковины».
В конце концов, Роберт начал общаться, заставляя сокамерников смеяться над Голливудскими страшными историями. Он даже солировал в «камерном» хоре, исполняя рождественский гимн. Он позвонил мне в канун Рождества и во время специально отведённого для ночных переговоров звонка был даже слишком полон энтузиазма. Как кто-либо, кто пытается самую ужасную ситуацию превратить в самую лучшую.
Так как Роберт заключённый «высокого ранга», ему постоянно приходится заботиться о том, как он выглядит в глазах других заключённых. «Он сказал мне, что когда он в столовой, всегда находится кто-то, кто спрашивает, почему это у Дауни порция больше, чем у других, - говорит Кёртис Хадсон.- Он всегда пытается избежать снисходительного по отношению к себе обращения, потому что кто-нибудь постоянно возмущается».
Кстати, здесь ещё и работают. Чтобы не сложилось впечатления, что Роберт Дауни-мл. в федеральном исправительном учреждении отдыхает, тюремщики «определили» его на кухню. Он работает 5 дней в неделю с 16:30 до 20:00, убирая со столов, как в кафетерии. Иногда ему приходится заниматься и мытьём посуды. Он зарабатывает 8 центов в час.
«Слушай! - Говорит он однажды вечером по телефону. – Я сегодня посудой занимался на кухне. Это, блин, целое дело! Была пицца, паста и шпинат, и нам пришлось возиться с 75ю невозможно здоровыми долбанными подносами для пиццы. Это, твою мать, гениально! Я прям как на сраном каком-то обезвреживании был! Там три раковины размером с фуры, наполненные кипятком и моющей хренью под названием Dish-All».
Он вспоминает разные злоключения на кухне. Как в день благодарения лопнул огромный бидон с соком, и ему всё пришлось убирать. В другой раз Роберт обнаружил себя стоящим в потоке помоев. «33 галлона помоев… Как 500 жидкой грязи. Я в такие моменты понимал: человек может заниматься ЧЕМ угодно!»
Во время другого звонка Роберт смеётся над одним из своих приятелей-сокамерников, который готовится ко Дню Святого Валентина. «Надо видеть кучку этих головорезов-отморозков, вырезающих маленькие валентинки, чтобы потом повесить их на доску, и со всей серьёзностью относящихся ко всему этому прикладному искусству!»
Роберт делит «спальню» - Камера №17 в здании F1 – с четырьмя сокамерниками различных размеров, фигур и цветов. Он спит на верхней койке. Никто не любит верхние койки. Больно забираться и слезать туда-сюда весь день. Лёжа на своём 3х-инчевом матраце и глядя в оконный проём, Роберт видит освещённую солнцем пшеничного цвета поляну. Или он может глазеть на алтарь, который он приклеил на стенку у своей «кровати» - коллаж из личных писем, вырезанные из журналов картинки и фотоснимки. Он получает около 100 личных писем еженедельно. В основном, от женщин, с которыми он даже никогда не встречался. Он отвечает на многие. Последовательница викканства (чёрная магия) написала Роберту, что его «жизненные силы уходят». А другая женщина, корреспондент Ocean City, New Jersey, закончила своё послание словами «Считай себя крепко обнятым». «Эта девочка самая лучшая» - говорит Роберт серьёзно.
Роберт передаёт рисунки своим друзьям, сделанные маркерами и карандашами на бумажных пакетах и обратных сторонах конвертов. Это творчество автобиографично и обильно снабжено текстами: наивные портреты людей, реальных и воображаемых, включая «Св. Мемфиса: покровителя пародистов Элвиса», который напоминает непризнанное искусство Говарда Финстера и Джо Коулмана. Джош Ричман, друг семьи Дауни с середины 80-х, выступает в качестве его арт-диллера, продавая некоторые из тюрьмных работ своим старым друзьям-знаменитостям и сторонникам, включая Джонни Деппа, Gavin Rossdale, вокалиста группы Bush, и Mark McGrath, солиста группы Sugar Ray.
Ричман, который видел Роберта в худшие времена его зависимости: грязного, в бессознательном состоянии, с отёкшими ногами - признает, что даже он немного «обеспокоен» некоторыми работами Роберта. Особенно тревожен «Клоун», эпическое произведение Роберта, которое тот недавно передал ему. «Это как бы анаграммы и прочие странные вещи», - говорит Ричман, сидя в своем доме с видом Сансет Бульвар. (Когда я вошел в дом, оттуда уезжал Киану Ривз.) «Я хочу сказать, его работы… это настолько «тюремное»! Это чертовски «не здешнее»! В нём есть немного юмора, но на самом деле здесь огромное чувство отчаяния».
Четыре сокамерника Роберта названы именами из романа Элмора Леонарда: «Figueroa Slim», Timmons, «Sugar Bear» и "Big Al". И пятый из них - Mo' Downey.
Примерно раз в неделю вся пятёрка берёт остатки продовольствия, присланного им, и устраивает нечто вроде пикника. Как правило, вклад Роберта более значителен. Всякий раз, Энн Лето, старый друг семьи Дауни, которую он называет своим «ангелом-хранителем», посылает ему ящик с чаем, вяленой индейкой, манной кашей, Айриш крим кофе, коробками риса и пасты и блоками Marlboro Medium. Она также передает то, что Роберт называет «хорошо пахнущие вещи», то есть, шампуни и прозрачное мыло. «Вы знаете, некоторые из ребят здесь думают, что он «Американский банк», - говорит Figueroa Slim. «И они пытаются, знаете ли, этим воспользоваться».
Когда Дауни нуждается в отдыхе от своих сокамерников, он идёт к «Cisco» и «Dvorak». «Если вы увидите их, стоящих рядом…», - говорит он, «…вы упадёте от смеха. Cisco поджарый и задиристый, а Dvorak похож на прусского солдата». Cisco находится здесь за вооруженное ограбление и кражи. Он никогда не носит рубашки. Дауни и Cisco устраивают дружеские состязания по борьбе. Они расходятся во мнениях, кто кого больше пнул.
Не все игры, правда, заканчиваются смехом. Друг Дауни Майк, которого в апреле перевели в другой комплекс неподалёку от Сан Диего, рассказывает о рискованной ситуации, в которую попали Роберт и один заключённый, - «парень, с чипом на плече, который больше Роберта по меньшей мере раза в два». Громиле захотелось превратить обычную игру в рэкетбол в нечто более «энергичное». «Он начал напирать на Дауни, толкая и обзывая его, - вспоминает Майк, - а Роберт ему говорит «Эй, тебе бы не следовало так разговаривать.» Тогда я прошептал Дауни «Мужик, больше ни слова ему не говори!» Следующее, что я помню – они просто шли рядом, и Роберт начал уходить в то время, как тот всячески продолжал его задирать. Но в итоге, я убедил того чувака, что ему не нужны дополнительные месяцы отсидки, и тот отступил».
«Дауни никто не нужен для прикрытия» - Говорит сокамерник Figueroa Slim, а папа Роберта, 64-летний режиссёр Роберт Дауни-старший, добавляет: «Чёрт, я всегда знал, что Младший жёсткий парень!»
Насколько опасной была ситуация, в которой он находился? Вот мнение Майка: «Они могут сколько угодно говорить, что Дауни защищён, но как и с любым другим – это всего лишь фальшивое чувство безопасности, потому что никогда не известно, сломает тебе шею твой сокамерник ночью, пока ты спишь, или нет. Это то, что невозможно предотвратить. Всегда присутствует элемент опасности. И какова же вероятность того, что с ним ничего не случится? Судьба есть судьба. И хоть они и говорят, что Роберт находится в тюрьме для своего же собственного блага, каждый день здесь может стать для него последним. Вот так».
Был ли он сексуально унижен в тюрьме? Роберт уклоняется от ответа, начиная рассказывать о тюремных «девчонках». «Их здесь 5. – Говорит он. -5 абсолютно чётко идентифицируемых «девочек», которым на славу удаётся извлечь пользу из своего унылого пребывания здесь». Он объясняет, что они обрезают себе длинное бельё, чтобы больше было похоже на шортики капри и завязывают узелком свои рубашки на уровне пупка. Они даже пользуются прачечной. «И самое смешное – они высоко уважаемые».
В течение следующего визита, я спрашиваю его снова. «Говорят, что если ты в пожизненном ярде, - говорит Роберт, имея в виду место, где свой срок отбывают те, кто получил пожизненное заключение, - завести себе партнёра среди остальных заключённых, считается вполне респектабельным».
В феврале, во время очередного вечернего телефонного интервью, я снова поднял вопрос о сексуальных домогательствах. Он ответил: «Я не могу этого ни подтвердить, ни опровергнуть». В майском интервью Дауни категорически отрицает то, что он был в тюрьме изнасилован.
23 июня 1996: за рулем своего черного Ford Explorer на шоссе Pacific Coast в Малибу Дауни был остановлен за превышение скорости и обвинён в управлении автомобилем в нетрезвом виде. Шерифы округа произвели обыск транспортного средства и нашли 42 грамма героина, 1,49 грамма кокаина, 32 грамма крэка (достаточно для того, чтобы вынести серьёзное обвинение в совершении тяжкого преступления - хранении наркотиков), а также незаряженный Магнум-357 под передним пассажирским сидением. В бардачке находились четыре пули.
16-17 июля 1996: пресловутый «блондинистый» инцидент (в оригинале. «Goldilocks» incident – то есть инцидент, достойный блондинки – прим. переводчиков LOL). Во время испытательного срока Дауни забрёл в дом своей соседки в Малибу (входная дверь не была заперта) и вырубился, потеряв сознание, в пустой кровати её 11-летнего сына. Осмотренный «Скорой помощью», провёл ночь в больничной палате медицинского центра.
18 июля 1996: Судья округа Лос-Анджелеса Лоуренс Майра предписывает ему 24-часовую контролируемую программу по реабилитации наркозависимых.
20 июля 1996: одетый в гавайскую рубашку и больничные штаны, Дауни соверщает побег из центра реабилитации через окно, а затем попутками добирается к другу в Малибу. Его поймали спустя четыре часа и проводили в центральную тюрьму округа Лос-Анджелес, где он пробыл девять дней.
29 июля 1996: Судья Майра назначает ему очередной курс реабилитации.
6 ноября 1996: Дауни приговаривают ещё к шести месяцам пребывания в реабилитационной клинике. Также он получает три года испытательного срока, включая периодические тесты на содержание наркотиков.
16 ноября 1996: Временно освобожден из клиники для участия в Saturday Night Live. Шоу включает сюжет, в котором Дауни играет детектива, нашедшего тайник с героином. "Мне кажется", - говорит его герой, "Если ты балуешься наркотиками, то отправляйся в тюрьму и оставайся там. И не куда-нибудь в тепленький центр реабилитации, откуда ты выйдешь на недельку, чтобы сняться в комедийном шоу".
4 декабря 1996: появляется на Prime Time Live. Диана Сойер спрашивает: «Вы хороший лжец?» Дауни отвечает: «Да, им нужно быть». Сойер: «Искусный лжец?» Дауни: «Да». Сойер: «И что это за ложь, за которой все должны следить, если вы используете её снова? Дауни: "Я в порядке".
16 октября 1997: Нарколог свидетельствует в суде, что Дауни пропустил обязательное тестирование в сентябре.
8 декабря 1997: Суд считает, что, пропустив тесты на наркотики, Дауни нарушил свой условный приговор и назначает ему провести 180 дней в тюрьме округа Лос-Анджелес. Судья Майра говорит: «Я собираюсь взять вас под стражу и я хочу сделать это таким образом, чтобы это было весьма неприятным для вас». На всякий случай, если перспектива тюрьмы округа звучит слишком несерьёзно, судья Мира добавляет: «Я готов отправить вас в тюрьму штата, и мне всё равно, кем вы являетесь».
23 января 1998: Дауни отпускают для работы над фильмом «Служители закона».
13 февраля 1998: Вновь в окружной тюрьме, Дауни получил травму во время стычки с тремя другими заключенными. Его перевели в одиночную камеру.
17 февраля и 4 марта, 1998: отпущен для съёмок в «Сновидениях» Нила Джордана.
31 марта 1998: Освобожден из тюрьмы округа после 113 дней пребывания там. По распоряжению суда отправлен на 120-ти-дневную реабилитационную программу.
22 июня 1999: Дауни признает в суде, что он пропускал запланированные тесты на содержание наркотиков с момента слушания от 7 декабря. Это явилось испытательным нарушением № 2. "Я думаю, здесь имеются серьезные психологические проблемы, которые нам необходимо решать", - заключил судья Майра. На Дауни надели наручники и увели для строгой 24-часовой программы реабилитации.
5 августа 1999: при вынесении приговора, Дауни просит судью не отправлять его в тюрьму штата. "Это похоже на то, будто бы у меня во рту дуло ружья, я держу палец на спусковом крючке, и мне нравится вкус металла", - говорит он. Судья Майра кажется равнодушным, говоря: "Мы попробовали реабилитацию, и она просто не работает". Основываясь на обвинении 1996 года за хранение кокаина, судья Майра приговаривает Дауни к трём годам лишения свободы в тюрьме штата, возвращаясь к своему предыдущему решению. Приговор означает, что Дауни может быть освобожден уже 2 ноября 2000 года. Он получает «кредит» на 201 день исправительных работ, а затем его перевозят в Государственную тюрьму в Делано, штат Калифорния.
25 августа 1999: Дауни перевели в Государственную тюрьму, Коркоран.
24 сентября 1999: адвокаты Дауни подают апелляцию.
Его 66-летняя мать, Элси Дауни, актриса, которая появлялась на таких ТВ-шоу, как Мэри Хартман, и в фильмах, «Дворец Гризера» Роберта Дауни-Старшего, с грустной иронией замечает, что тюрьма сделала ее сына ближе к ней. «Чего бы это ни стоило», - говорит она. Роберт недавно написал ей «самую прекрасную поэму», говорит она, бесспорно, тронутая этим. «Сейчас я так рада часто слышать от него что-нибудь, что вполне понятно. Я держусь за каждое слово, что он пишет мне, как будто это, знаете ли, закон. Я очень внимательно отношусь ко всему, что он говорит, и там несомненно любовь». Она не смогла встретиться с ним, с тех пор как он сел в тюрьму: две операции на сердце заставили её находиться дома в Пенсильвании, и она не уверена, что когда-нибудь снова почувствует себя так близко к сыну, как сейчас. «А что касается настоящего общения в будущем, ну… вы знаете… Роберт может просто «откатиться» назад от этой открытости так же легко, как он... пришёл к этому».
Старшая сестра Роберта, 36-летняя Эллисон Дауни была «убита» письмами брата из заключения. «Наверное, в первый раз он вспомнил про мой день рождения, - говорит она. -Он сделал мне открытку. Это было 29 ноября. Он постоянно мне пишет». Его письма могут выглядеть дико, описывая моменты одновременно и отчаяния, и удовлетворённости.
Во время моего четвёртого визита, Дауни говорит о нежелании больше выставлять самого себя напоказ и быть клоуном. «В будущем я постараюсь перестать быть таким детально откровенным по поводу своей личной жизни. Эксгибиционизм лишь показывает всю мою неадекватность и неуравновешенность. Я имею в виду… Неужто нет ничего святого? Я привык думать, что мне нечего скрывать, но это чушь собачья. Я бы хотел сесть и посмотреть «Шоу Роберта Дауни» со всей жалостливой объективностью. Так, будто я покинул собственное тело. Чувствую себя виноватым за все свои нелепые выходки, которые я вытворял, лишь бы отсрочить столкновение с…реальной жизнью.»
Когда я говорю об этом с его почти-бывшей-женой, Дебора говорит: «Хорошо, если он больше не чувствует себя так, будто ему постоянно нужно быть «заведённым». Он спасёт себе жизнь, если будет правдивым, и не будет постоянно пытаться что-то прикрыть. Чего я больше всего хочу – это того, чтобы он нашёл простой способ жить».
Друзья Роберта говорят, что ему нужно постоянное место жительства. У него его не было уже на протяжении трёх последних лет, или даже дольше. До ареста, он на пару месяцев остановился в Curtis Hanson's Los Angeles apartment. До этого он жил в модном недорогом отеле Andre Balazs's на бульваре Сансет. А ещё раньше – в апартаментах своего бывшего ассистента Тима Кесслера.
«Если у нас оставался Индио, тогда я спал на софе. – Говорит Кесслер. – Потому что Роберт был тактичным и спал на софе гораздо чаще, чем я». Соседи заглядывали на наш двор, чтобы хоть краем глаза увидеть, что у нас происходило. «Мы были словно в аквариуме. Дауни постоянно забывал, куда мы спрятали ключи от дома, а у нас были такие, которые не подлежат восстановлению. И вот Роберт периодически часа в 4 утра приходил и будил хозяина дома, который в результате сказал ему «Знаешь, что парень, съезжай».
Кесслер добавляет: «Когда кто-то пьёт или употребляет наркотики – это сразу заметно, потому что изменяется их поведение, меняется даже характер. Поведение же Роберта менялось каждую минуту».
Его друзья и близкие говорят, что его наркотическая зависимость и расточительство (в какой-то момент у него были сотни дорогих шёлковых галстуков и бесчисленное количество костюмов Dolce & Gabbana) оставили его практически без гроша, несмотря на тот факт, что он зарабатывал по 7 миллионов долларов в год. «Были все сигналы того, что он обанкротится вновь после съёмок Wonderboys», - Говорит Майкл Дуглас.
«Создание кинофильмов – это значительный жизненный опыт, - говорит Кёртис Хадсон. – У всех для работы одна общая причина и цель. Создаётся семейная обстановка. После окончания съёмок, у меня всегда наступает депрессия, как будто семья развалилась, а собственная семья Роберта, к слову, действительно развалилась, и я предполагал в нём это чувство заранее. Мне так хотелось, чтобы ему было куда вернуться, чтобы у него было ощущение того, что о нём кто-то заботится и верит в него».
От Роберта это чувство ускользнуло ещё в детстве, которое при всём избытке творчества, которым оно было насыщено, было экстремальным. Он описывает своих родителей как «артистичных и почитаемых обитателей Западного побережья, которых угораздило столкнуться с марихуаной». «Даже ребята из диаметрально противоположных культур не могли не вступить с ними в контакт… Когда папа попробовал кокаин, он даже не представлял, насколько это было опасным. Он был очень наивным, он думал, что это просто помогает ему монтировать фильмы. Для меня, мы просто были семьёй артистов, пытающихся соответствовать нормальным стандартам. Марихуана была не менее основным ингредиентом, чем рис!» - Острит Роберт, смеясь.
Эллисон Дауни предлагает менее восхваляющий взгляд. «Если рассматривать наше взросление в современном контексте, - говорит она, - это будет всё равно, что нашим отцом был Квентин Тарантино. В нашей семье, несомненно, все были замечательными персонажами. Тем не менее, не могу с уверенностью сказать, были ли мы замечательными членами семьи».
Сидя в таверне «Кедр», легендарной забегаловке в Гринвич Вилладж, Роберт Дауни-старший рассказывает, как Роберт-младший потягивал белое вино в возрасте 6ти лет. «Мы все сидели вокруг, курили травку и играли в покер на чердаке в старой Восточной Вилле. И малыш так забавно таращился на меня – Роберт всегда был этаким наблюдателем, даже в маленьком возрасте. И я говорю: «Знаешь, вместо того, чтобы пить, попробуй-ка лучше немножко вот этого». И передал ему косячок. И вдруг я понял, что совершил ужаснейшую глупую ошибку… – Он прерывается. -…давая ребёнку затянуться травкой, чтобы посмеяться… И история повторялась. В возрасте 8ми лет он уже был дилером Джимми Клифа. Я никогда не прощу себе этого, но мы с Робертом с этим разобрались. Он сказал мне: «Я не жертва, папа, я никого не виню».
«Знаете, честно говоря, я никогда не видела Бобби счастливым, по-настоящему, реально счастливым. – Говорит Элси о сыне. – Но я вообще видела мало счастливых людей. Я никогда не замечала, что он наслаждается жизнью, он наслаждается её проживанием».
Пыталась ли она со своим экс-супругом (они развелись многие годы назад) сделать своего сына счастливым? «О, да, как только могла, - говорит Элси, - Мы только и делаем - что говорим о том, что знаем, как воспитывать наших детей. Я всегда хотела, чтобы Роберт был счастлив».
В определённый момент отец и сын попыталась исправить свои натянутые отношения с помощью терапии. «Кончилось тем, что мы оба плакали и обнимались», - говорит Роберт-старший. «Мы оба неожиданно поняли, что психиатр взял за основу «Отца и сына» Кэта Стивена».
Эллисон называет их детство «кошмаром», полностью лишённым родительского внимания. «Но, поскольку Роберт никогда не знал, что значит быть счастливым, это для него не такой уж больной вопрос. У него нет ориентиров. Он сделал лучшее, на что был способен и признаёт, что что-то упущено, но он не может это исправить». «Мир, в котором живёт Роберт, его эмоциональная реальность - так увлекательна для него сама по себе. Он похож на сумасшедшего учёного. Это блестящий актер, блестящий человек, и очень хороший друг. Но у него есть масса недостатков в борьбе с повседневностью».
«Я думаю, что здесь ещё и боль, в которой он живёт», - продолжает она. «И она с ним уже очень долго. Я не думаю, что он употребляет столько наркотиков, чтобы почувствовать что-нибудь, скорее, чтобы ничего не чувствовать, заблокировать все эмоции… И только так он может существовать».
Джош Ричман называет Дауни «Прекрасной катастрофой». Тридцатипятилетний Ричман вырос с Робертом в «высоко летящих 80-х», в которых тусовался так же беспробудно. Но Ричман всегда был способен уберечь себя от реальной опасности. «Болезнь Боба в том, что он никогда не знал истинной свободы», - говорит Ричман, Лос-анджелесский предприниматель, заработавший на ночных клубах, сопродюсер «Последней вечеринки». «Свобода диктуется границами, а в Роберте есть одна странная красивая вещь: он в основном жил без них. Его путь не линеен – его нельзя сравнивать с любым другим человеком. Возможно, для Боба, то, что большинство считает совершенной жизнью, совсем не совершенно. Может быть, Боб вообще не любит такую жизнь. Ричман не хочет так думать, но всё же говорит об этом. "И может быть, он не достаточно дальновиден для этой жизни, чтобы и дальше с ней бороться. Так что, если это означает умереть, чтобы попасть в следующую жизнь, то наркотики помогут ему добраться туда быстрее. Все остальное может быть просто препятствиямина дороге ".
«Это неприлично, это варварски и это показывает, что у нас нет сострадания к людям с наркотическими проблемами», - говорит Роберт Олтмен, режиссёр «Коротких историй» и «Лешего», в которых снимался Дауни. «Его нужно было поместить в больницу, где о нём заботились бы… Роберт – добрый, нежный человек с заболеванием, с наркозависимостью. Он вообще не должен находиться в подобном месте».
В тюрьме штата Дауни обязан посещать четырёхчасовые занятия по излечению зависимости пять дней в неделю. «Этот парень чист с тех пор как попал сюда», - говорит Уоррен Бойд, который консультирует Роберта дважды в месяц. Он добавляет: «Я не думаю, что для Роберта существует риск рецидива. Я достаточно хорошо знаю людей, стараясь смотреть им в глаза, и определять, говорят ли они правду. Я вижу актера и его сердце, и он не пытается никого дурачить». Что касается влияния тюремной жизни на заключенного, «обаяние Роберта позволяет ему очень нравиться людям». Бойд говорит: «Роберт не из тех, кто полностью закрывается. Он держится по-мужски, и я горжусь им».
Дауни описывает программу по освобождению от наркотиков, будто телевизионную программу «Scared Straight», когда заключенные кричали ему в лицо: «Что с тобой, Дауни? У тебя было всё! И ты всё это просрал, чувак!»
Его друг Ричман подмечает, что Дауни в течение долгого времени способен оставаться «чистым». Бывало, он держался по 18 месяцев, но когда его что-то сильно подкашивало, Роберт снова срывался.
«Он сказал, что не употреблял наркотики в тюрьме, - говорит Шон Пенн, - и я предпочитаю верить ему, хотя, признаюсь, он меня часто дурачил».
Я задал Роберту тот же самый вопрос. «Я не употреблял наркотики с июня 1999 года. Окружная тюрьма Thorazine была моей лебединой песней», - говорит он.
Сегодня воскресение, майский полдень в разгаре. Солнце припекает пустую землю вокруг тюрьмы. Это мой 5й и последний визит. Внешность Роберта и его настроение радикально сменились. После почти года пребывания в этом месте и месяцев, проведённых в ожидании вероятного досрочного освобождения, он стал «одним из них».
Волосы на его висках начали седеть. Глаза пожелтели. На ноздре лёгкая ссадина, которую он не комментирует. Его плечи стали массивнее, и это заставляет всё остальное тело Роберта выглядеть маленьким. В этот раз никакого «крутого прикида» - только обычная тюремная форма с коротким рукавом на предстоящее лето.
Я спрашиваю его, что изменилось спустя два месяца после моего последнего посещения. «Ничего не изменилось. – Говорит он злобным тоном. – С чего бы чему-то меняться? Я лишь всё глубже утопаю в своей депрессии. Иногда я просто мёртв в этой сраной психушке. Мне пора выходить».
Отворачиваясь от фотографов, он говорит: «Я выгляжу как говно, вы получили то, что вам нужно, нет?»
Он говорит, что закончил работать на кухне, и рад этому. Отчисленный когда-то из школы, он, наконец-то, получил свой диплом о получении среднего образования и самые высокие предварительные GED баллы из всех когда-либо воспользовавшихся подобной возможностью. Он признает, что это сомнительное достижение, посмеиваясь над тем, что «класс» был похож на Sweat Hogs из Welcome Back, Коттера. «В душевой, по идее, должен был находиться один заключённый, но там всегда было около 15ти человек, то есть, весь класс, которые занимались там всем, чем им вздумается. Ученик из меня получился куда более успешный, чем борец с наркотиками», - говорит Роберт, покуривая сигарету во дворике для посещений, сияющем весной зеленом оазисе посреди этой мрачной обстановки.
Он надеется, что его переведут в другую тюрьму. Он хочет, чтобы его новым временным домом стала Калифорнийская Мужская Тюрьма Colony в Сан-Луи. Это всего полчаса отсюда, но поближе к бризу побережья Монтерей. Это там, где провёл 5 лет сын Марлона Брандо за непредумышленное убийство любовника своей сестры Шайенн. «Там даже более строгая охрана, зато я выбрался бы из групповой «спальни» и делил бы камеру всего лишь с одним другим заключённым. Я бы мог сам выбирать, какие смотреть шоу по телевизору, без групповых принятий решений по этому поводу», - Говорит Роберт.
Незадолго до моего визита, National Enquirer опубликовал статью, основанную на интервью с недавно освобождённым сокамерником Дауни, Реджинальдом Харрисом. Харрис рассказал суперпопулярному таблоиду, как члены мексиканской банды пытались избить Роберта за то, что он якобы разозлил их заключённого соотечественника по кличке «Буйвол» своим «вертением бёдрами перед ним» голышом. «Он бил Роберта, пока тот практически не потерял сознание». – Сообщает таблоид.
Дауни отрицает это. «Я не собираюсь никаким другим образом отвечать на подобные утверждения, кроме как: «Без комментариев», потому что в любом случае это может усугубить мою ситуацию... Эти ребята в тюрьме ничего не знают кроме того, что они видят по телевизору, поэтому и сочиняют истории для прессы, похожие на Джерри Спрингера и «Кто хочет стать миллионером». Для них это вроде как: «Эй, и я могу подняться до уровня их ментальности!»
Заканчивая разговор об инциденте с «Буйволом», Роберт в частности говорит: «Они могут говорить, что я ходил в юбке, или «Этот педик актёр брал в рот у «Буйвола»! - я не стану ничего этого комментировать». Enquirer так же написал о том, что у него были проблемы с одним будущим транссексуалом, готовящимся к операции. Дауни отрицает и эту часть истории, говоря: «Спросите кого-нибудь из тех шлюх с ярда, и они все вам скажут «Ну да, мы хотели его отыметь, но этого не произошло».
Тогда я спрашиваю, что же самое худшее, что произошло с ним в тюрьме. «Я никогда не скажу тебе о самом худшем, что со мной произошло». – Ответил он.
Мы выходим покурить на площадку для посетителей. Я даю ему Marlboro Medium и мы стоим там, курим и разговариваем среди заключённых, их жён, подружек и детей. Время от времени девочка латинка лет 18ти поглядывает на Дауни. Наконец она покидает заключённого, к которому приходила, и приближается к нам.
-Вы тот, кто я думаю? – Спрашивает она смущённо.
-Я не знаю, - говорит Роберт, - А кто я?
-Актёр…
-Какой актёр?
Девочка слегка улыбается, очевидно, понимая, что он не ответит ей правду. Вскоре охрана оповещает о том, что время перекура окончено, и Роберт Дауни-младший возвращается назад с остальными заключёнными.
Оригинал - www.dandychick.com/cqproject/institute/rllp.php
Robert Downey's "The Star in cell" 1999 год
Спасибо UnderwearMan за статью!
Роберт Дауни о своей жизни в заключении.
Статья "The Star in cell" 1999 год
читать дальше
Роберт Дауни о своей жизни в заключении.
Статья "The Star in cell" 1999 год
читать дальше