Помнишь старика? Он проходил закрытым рынком,
И пинал газету своим старым башмаком?
Взгляд его погасший? И башмак, что просит каши?
Старые газеты не жалеют ни о ком.
Ты плачешься, что одиноко,
Что солнца нет, что рвется нить?
Дай мне руку. Мы с тобой
Пройдем по улицам весь Лондон,
Чтобы ты смогла все это переоценить.
Знаешь ли ты эту девочку-старушку
С головой всклокоченной, обернутой тряпьем?
Говорить ей некогда, она уходит в никуда,
Пара чемоданов - и кров ее, и дом.
Ты плачешься, что одиноко,
Что солнца нет, что рвется нить?
Дай мне руку. Мы с тобой
Пройдем по улицам весь Лондон,
Чтобы ты смогла все это переоценить.
А в ночном кафе уже одиннадцать пятнадцать.
И сидит у стойки человек немолодой.
Смотрит в мир, скучая за остывшей чашкой чая.
А потом, один как перст, он побредет домой.
Ты плачешься, что одиноко,
Что солнца нет, что рвется нить?
Дай мне руку. Мы с тобой
Пройдем по улицам весь Лондон,
Чтобы ты смогла все это переоценить.
Старенький вояка рядом с флотской богадельней.
Память и история, медали, ордена.
Город зимний мрачен, и дождь картинно плачет.
Но седой герой не нужен миру нихрена.
Ты плачешься, что одиноко,
Что солнца нет, что рвется нить?
Дай мне руку. Мы с тобой
Пройдем по улицам весь Лондон,
Чтобы ты смогла все это переоценить.