У человека в душе дыра размером с бога, и каждый заполняет её как может.
Сумрак, старый друг, привет,
Я вновь пришёл спросить совет;
Как виденье мягко подползло,
В спящий мозг мой семя занесло,
И, проросший в моих мыслях,
образ тот
Всё живёт
В отзвуке молчания.
Бродил я, призраком гоним,
По узким гулким мостовым.
Под ореолом уличных огней,
Я поднял ворот – так в туман теплей,–
Когда неон внезапно свет
в мой глаз вонзил,
Что ночь пронзил,
Задев струну молчания.
Свет обнажил передо мной
Десятки тысяч душ толпой.
Люди говорят, но без речей,
Люди слушают, но без ушей,
Люди пишут песни, что никто
не будет петь,
Им не посметь
Нарушить сон молчания.
Я молвил: «Знаешь ли, дурак,-
Молчанье ширится, как рак.
Услышь мой зов, я б научил тебя,
Дай мне руку, чтоб поднял тебя.»
Но слова мои лились
как тихий дождь,
Лишь эха дрожь
У стены молчания.
Молясь неоновым богам,
Создавший их, склонился сам.
И зажёгся вдруг тревожный знак,
Он, в слова сложась, пророчил так:
«Вам Заветом Новым станет на стене в метро
рекламный стих....»
И шепот стих,
Растворясь в молчании.
Молчанье ширится, как рак.
Услышь мой зов, я б научил тебя,
Дай мне руку, чтоб поднял тебя.»
Но слова мои лились
как тихий дождь,
Лишь эха дрожь
У стены молчания.
Молясь неоновым богам,
Создавший их, склонился сам.
И зажёгся вдруг тревожный знак,
Он, в слова сложась, пророчил так:
«Вам Заветом Новым станет на стене в метро
рекламный стих....»
И шепот стих,
Растворясь в молчании.